Голем. Том 2 (книга 3)[СИ] - Александр Баренберг

— Ариэль! Тучи сгущаются над нашим народом на христианских землях! Мы все это чувствуем. Как ты собираешься нас защитить?

Я чуть не подавился телячьей ножкой, которую как раз со смаком обгладывал. Нет, ну дайте же хоть пообедать спокойно! Минутку, сейчас доем и пойду спасать мир! И вообще, когда это я кого-то обещал защищать? Ну, нахалы!

— Не в этом долг Мессии, и вы знаете это не хуже меня! — объявил я, строго нахмурив брови. — Нас ждет Иерусалим!

Рабби Шмуэль поспешно закивал:

— Разумеется! Мы должны вернуться в священный город! Но что надо делать?

— Пока рано об этом говорить! Но, возможно, некоторая помощь нам вскоре понадобится, — прозрачно намекнул на материальные обстоятельства. Мне действительно в ближайшее время могут срочно потребоваться наличные, остававшихся еще запасов и вырученных от продажи корабля и привезенных на нем товаров средств может не хватить на оплату задуманных планов.

— Конечно, конечно! — вновь часто затряс бородой престарелый рабби. — Мы готовы к этому!

— Естественно, помощь не останется забытой впоследствии! — оставалось надеяться, что мои уши не сильно покраснели при произнесении этой фразы. Просто в данный момент я сам себе настолько напоминал персонажа одной известной книги, что невольно хотелось характерным движением закинуть за шею несуществующий шарф…

Глава 17

Вечером, освободившись, наконец, от тяготившего меня общества местных мудрецов, захватил из комнаты свиток пергамента, над которым работал последние недели и направился к Джакомо. Застал старого капитана за дегустацией бутылочки бургундского, причем явно не первой за сегодня. Однако моряк выглядел еще вполне вменяемым для предстоящего разговора:

— Джакомо! Я попросил наших хозяев договориться о посещении городских верфей. Они тут уважаемые люди и им пошли навстречу, — генуэзские верфи, конечно, не сравнить со знаменитым венецианским Арсеналом, куда чужаков на пушечный, вернее, арбалетный выстрел не подпускали ни при каких обстоятельствах, однако и здесь попасть внутрь было не просто. — Так что завтра мы с тобой туда и направимся. Поэтому категорически советую тебе убрать бутылку подальше, мне нужен будет хороший советчик!

— Не беспокойся, Ариэль, к утру я буду в норме! — хихикнул капитан, но бутылку спрятал.

— А заказывать там мы будем что-то типа этого, — сообщил я, разворачивая на освободившемся столе лист пергамента. На нем я во время плавания тщательно выводил, через день "бегая" в свое время за информацией, чертежи еще невиданного здесь корабля. Нет, он был чем-то похож обводами и размером и на возившие по Средиземному морю грузы пузатые неповоротливые нефы[5], массовое производство которых местные верфи давно освоили, и на северные торговые ганзейские когги, часто гостившие в южных морях. Однако сразу же бросались в глаза опытному моряку и серьезные отличия: три мачты со смешанным парусным вооружением, более плавные и сглаженные обводы необычно высокого корпуса, наличие бушприта, находящийся сзади руль, расположенный в плоскости киля и являющийся его продолжением.

— Чтоб морской дьявол сожрал мои яйца! Никогда не видал подобного чудища! — Джакомо в изумлении прильнул к пергаменту, жадно впившись взглядом в необычные контуры корабля. Непонятные пометки на схеме, как и сами непривычные для этого времени чертежные проекции его явно не смущали, суть он схватил и так. После пары минут изумленного молчания ожидаемо посыпались вопросы. На большинство из них у меня имелся ответ, но некоторые, слишком специфические, ставили в тупик.

Джакомо довольно быстро пришел в себя и принялся деловито высказывать мнение об увиденном. Замена привычного рулевого весла на навесной руль его удивила не сильно — нечто подобное он уже видал на некоторых ганзейских коггах, прибывших с английскими крестоносцами. Правда, там конструкция была попроще и без применения штурвала, но тем не менее… А вот три мачты со слишком многочисленными для здешних кораблей парусами, да еще и разных типов, вызвали у него определенные сомнения. И высокая нагрузка на мачты его пугала — сломаются ведь, и чередование прямоугольных и косых парусов казалось слишком сложным, и то, что высокий борт исключал использование в случае необходимости весел, старый капитан посчитал неразумным. Также он выразил недовольство малой верткостью корабля, явно недостаточной для быстрого, в соответствии с относительно большой площадью парусов, маневрирования между средиземноморскими островами. Пришлось вносить поправки в его мировоззрение:

— Это корабль не для твоего моря. Его предназначение — открытый океан на западе! И с парусами все в порядке — такие корабли уже строились.

На самом деле изображенное на пергаменте представляло из себя почти один к одному слямзеный из интернета, насколько позволял мой способ переноса информации, чертеж реального корабля семнадцатого века, представлявшего из себя дальнейшее развитие каравелл и каракк Колумба. Судно водоизмещением около трехсот тонн являлось, по моим представлениям, идеально подходящим для осуществления возникшего у меня плана. Конечно, изучив немного историю кораблестроения и посоветовавшись на соответствующих форумах, некоторые элементы исходного "проекта" я заменил на более прогрессивные, но в целом это была вполне себе ранняя шхуна — прямой потомок каравеллы. По моим расчетам — наверняка "подъемная" для здешних верфей конструкция. Более навороченное судно они явно не потянут, но это — должны, на пределе возможностей. Собственно, теперь я хотел бы услышать именно подтверждение этого от Джакомо, а вовсе не его критику устройства необычного судна. Поэтому, не очень вежливо прервав извергаемый им поток сознания, задал именно данный вопрос. Капитан потер морщинистый лоб:

— Ну, скажем, размер не такой уж и гигантский на самом деле. Видал я неф и побольше. Правда, назвать его кораблем было трудно, скорее самоходная баржа, с трудом передвигающаяся от острова к острову… Впрочем, это неважно, главное — построить судно такого размера вполне по силам верфям нашего города!

Также, по мнению старого моряка, не вызовет проблем ни крепление шпангоутов к килю, ни гладкая обшивка, давно освоенные генуэзскими мастерами при постройке дорогих кораблей. А вот развитое парусное вооружение с большим количеством блоков, шкивов и других элементов несколько его напугало.

— Не разберутся мастера в твоих каракулях! — ткнул он пальцем в выполненный, однако же, по всем инженерным правилам чертеж. — Отдельно объяснять придется!

Я ухватился за последние слова капитана, так как они вполне соответствовали моим намерениям составить письменное разъяснение насыщенному деталями рисунку. Невозможно же объяснить все на "пальцах", особенно незнакомым с современными мне правилами черчения людям! Поэтому, усадив Джакомо за стол и вручив ему чистый лист пергамента и письменные принадлежности (благо, капитан был грамотен, что являлось скорее исключением по здешним нормам), достал свою "шпаргалку" на русском. Мы прошлись по ней пункт за пунктом, при необходимости добавляя новые и, когда генуэзец полностью понимал мой замысел, то переносил его на пергамент уже на итальянском. Таким образом, до полуночи удалось составить необходимый документ и с чувством исполненного долга я отправился отдыхать.

А наутро компания из четырех человек стояла у красивых резных ворот, над которыми торчало довольно искусное изображение галеры, обрамленное выведенной латинским шрифтом с завитушками надписью, гласившей, что за забором расположена верфь, принадлежащая семейству Спинола — одному из четырех олигархических семейств, фактически правивших Генуей. Все эти кланы, хоть и представляли разные гильдии, были тесно связаны с морем и имели собственные верфи, однако наш гостеприимный хозяин, рабби Шмуэль, сейчас сопровождавший меня наряду с Цадоком и Джакомо, имел, видимо, тесные деловые связи именно с данным семейством.

Слева от огромных ворот раскрылась калитка и разодетый лакей учтиво пригласил зайти внутрь. Проследовав через длинный коридор и охраняемые внутренние ворота, оказались в роскошно украшенном зале, где нас и ожидал управляющий судостроительным предприятием Николло Спинола, старший сын и наследник нынешнего главы клана. Этот человек средних лет обладал обветренным загорелым лицом, указывавшим на то, что о море тот знает совсем не понаслышке и мощной мускулистой фигурой, более подходившей какому-либо плотнику с его верфи, чем аристократу. Даже его одежда выглядела гораздо проще и будничнее, чем у собственного лакея. Зато цепкий взгляд умных, чуть миндалевидных глаз сразу выдавал, кто здесь полновластный хозяин. Этот оценивающий взгляд вызывал настороженность, несмотря на нацепленную на лицо управляющего приветливую "рабочую" улыбку.